ЛАРА ФАБИАН

НОВЫЙ ВЫЗОВ (Эксклюзивное интервью)

Интервью: Жан-Марк Д’Анжио и Ж.-П.П.

Лара Фабиан Прыжок «ласточкой»…

 

После более десяти лет творческого пути, успеха в Квебеке, триумфа во Франции, Лара Фабиан отправляется завоевывать весь мир. Перед тем, как совершить полет через Атлантику, она представила французской публике свой первый эксклюзивный опус на английском языке. Встреча в ее любимом парижском отеле на предварительном просмотром клипа «Адажио»…

Ты только что прослушал «Адажио», а это (Лара протягивает мне CD сингл) – фото обложки сингла, которая будет такой же, как и на альбоме…

Это новая картинка… Кто ее выбрал?

Это долгая история. Хозяин моей издающей компании в США сначала оплатил для меня одного из самых известных фотографов в мире Санте Дорацио. Со всем его персоналом: гримером, парикмахером…Мне сделали такой макияж, надо мной так поработали, на меня надели столько накладного, что даже собственная мама меня не узнала…Когда я об этом сказала Томми Моттола, боссу, о котором идет речь, тот решил, что мне просто не понравилось. Со своими замашками плейбоя и мачо (смеется) он бросил мне: «Этот чертов Санте Дорацио»…

Ты не уступила? Вместо того, чтобы устраивать конфликт, я предложила ему попробовать сделать фотографию своими силами с моим квебекским другом Карлом Лессаром. Карл сделал мне эту фотографию без гримера и парикмахера, добавив чуть-чуть грима на волосы и глаза, с тремя зажженными проекторами…Это суровая фотография. Мне не хотелось, чтобы из меня сделали нечто сфабрикованное, одетое от такого-то, с макияжем такого-то, с прической от такого-то…Когда Моттола увидел фотографию, он ничего не комментировал, он просто спросил: «Что ты говорила перед тем, как сделать фото?». Эта фотография сказала ему все. Я выиграла.

А кому принадлежит идея клипа «Адажио»?

Мне. Когда я сказала ему, что уже десять лет одеваюсь таким образом, чтобы скрыть те части моего тела, которые мне не нравятся, он не сомневался в том, что я серьезно работала над проблемами имиджа. Этот клип, который одинаково показывается во всем мире, стал первым клипом, снятым Франко Драгоном из Цирка солнца. Мы с Франко чувствуем друг друга всеми фибрами души. У меня и у него итальяно-бельгийско происхождение, у него, как и у меня, мама – итальянка, а отец – бельгиец, мы оба уехали из Бельгии, чтобы жить в Квебеке. Это кажется безумием, но мы движемся в одном направлении. Разница только в том, что он – уже звезда Соединенных Штатов. Цирк солнца – там настоящий шик. Для американцев, это гений воображения, они говорят только о нем. Кроме того, он работал над моим клипом вместе с одним из ведущих фотографов Голливуда: Биллом По. Это он работал над «Матрицей», «Иностранцем», «Тельмой и Луизой»…Он согласился работать над клипом, потому что услышал имя Драгона. По даже позже признался мне: «Я бы наступил себе на язык, чтобы поработать с Драгоном».

Где снимался клип? Сначала я хотела сделать все в Лувре…Я хотела представить Лувр в 3005г., где полотна начинают говорить, как будто в вечности…Драгон добавил к моему образу вечности одну деталь: место, где все происходит, не должно быть узнаваемо, это не должен быть ни Лувр, ни галерея Уффици во Флоренции…Клип сняли в старом театре в центре Лос-Анджелеса, но это могло быть в любом месте на планете. Единственное, чего я хотела – это быть одетой в кожу. Произведения искусства, которые вы выбрали, проводят нас сквозь пять веков… Мы этого и хотели: «Давид» Микеланджело, «Дама в золотом», «Дама в серо-зеленом», «Воскресный день на острове Гранд-Жатт» Жоржа Сера…Драгон представил, что все эти произведения разных эпох оживут, благодаря Альбинони и этому поиску вечной любви.

Сколько времени ушло на запись нового альбома?

Два года, даже больше. Мне кажется, что с тех пор, как я начала работать во Франции, я все время перемещаюсь туда и обратно между Францией и США, чтобы продвинуть этот проект.

Кто продал тебя американцам?

Я сама вместе с Риком, никого больше не было. Дэвид Массей, англичанин, свободно владеющий французским, которого я очень уважаю среди людей, работающих в Epic (США), дал послушать мои записи Томми Моттола. С этого все и началось. Потом Моттола понял, что мы ищем место для продаж - от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса: мы ездили на Виргинские острова, Капитолий, Уорнер…, все крупные места на планете. Я искала кого-то, кто сумел бы по-человечески понять, кто я такая. Везде, куда я приезжала, меня слушали вежливо несколько секунд, потом говорили: «Ты – потрясающая, ты – сказочная, мы знаем, как сделать то, что ты хочешь». Сколько раз они выводили меня из себя, когда нарушали мои внутренние границы, даже когда приносили розы в номер.

Вместе с Моттолой и Сони дела идут лучше?

Когда я приехала к Мотто, он не оставил мне выбора. Он усадил меня, четыре часа слушал меня, на следующий день пригласил меня ужинать, это продолжалось неделю. Мы встретились 28 августа 1997г., и только 28 октября 1997г. мы подписали с ним контракт. Я никогда не забуду это 28 августа: Моттола был в черном галстуке, белой рубашке, с золотыми пуговицами на манжетах, он все время откашливался. Он смерил меня изучающим взглядом с головы до пят, во мне не было ничего сексуального, я была одета в черное, даже сандалии были черными, волосы прилизаны, на мне не было украшений. Я выглядела как сицилийская вдова…Даже строже, чего там…

Ты знала, что Моттола был «любителем певиц»: Мэрайа Кэри, Дженнифер Лопез…

…В конце нашей встречи он понял, что я сомневалась, он спросил, почему я не могла решиться подписать контракт. На это я ему ответила: «Потому что у тебя есть все самые известные певицы мира. Я тебе не нужна. И потом, кто мне гарантирует, что когда у тебя будет хорошая песня, ты вспомнишь обо мне?». Он просто добил меня своим ответом: «Ты должна задать себе обратный вопрос: почему именно здесь собираются все лучшие артисты мира? Причина только одна: я не бухгалтер в галстуке, я музыкант, я был певцом, я люблю певцов…Ты будешь такой же моей страстью как и Стрейзанд, Кэри, Дион, Болтон, Майкл Джексон, Боб Дилан и Брюс Стрингстин…Они здесь, потому что мы лучшие. У меня нет любимцев, над каждым из них в свое время работали, мы строим планы, у нас есть цели». Этот парень был артистом, у него был менеджер, он прошел все этапы. Он окончательно убедил меня, когда, потянув меня за сумку, бросил мне твердым и взволнованным тоном мачо и плейбоя а ля Робер де Ниро: «Детка, это я тебе говорю, не говори ерунду!, вы все мои любимцы, потому что вы моя единственная гарантия, что я останусь в этом кресле!».

Наверное, вам было трудно договориться?

У меня был настоящий шок, когда я приехала в Epic, потому что я до глубины души европейка, а они до глубины души американцы. Помню, как однажды Томми Моттола мне сказал: «Американская радиофония – это не то, что у вас. Если ты слушаешь MTV, ты занимаешься только этим». На что я ответила: «О, хорошая новость». А Мотто добавил: «Американское радио – это чудовище, которое ты должна укротить». Речь шла о том, что приходилось отказываться от искренности и прямоты. Поскольку для меня очень долго искали репертуар, и никак не удавалось прийти к согласию, однажды он пришел ко мне на сцену, и я запела «Адажио». Тогда он сказал: «Я понял». Я напомнила ему, что мы с ним подписали контракт на исполнение песни “Je suis malade”. Через некоторое время Моттола отправился с синглом «Адажио» в Японию, сказав мне: «Я хочу, чтобы от тебя услышали только одну вещь, «Адажио», «Адажио» - это ты».

Этот тип – колосс на глиняных ногах?

Все, что я могу сказать, так это то, я видела, как он плакал, слушая Broken Vow. Он ничего не выдумывает и просит напрямую: «Покажи мне этих путан Клинекс». Именно это я люблю в нем, его чувствительность. Благодаря ей, он понял, что я не стану следовать американским образцам. Он умел доставлять мне удовольствие, приводя звезд в студии в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе, в которых я работала в течение двух лет: Джо Пекки, Дэни ди Вито, Робер де Ниро...Еще он руководил моими вокальными занятиями…Этот тип действительно хочет во всем активно участвовать, видеть, как его певцы приспосабливаются: так было с Дженифер Лопез, с Рики Мартином, с Селин Дион, с Мэрайей Кэри…Даже если у него есть все закидоны шоубизнесмена, даже если он перегибает палку…в этом парне фундаментальная искренность, поэтому ты забываешь все его недостатки.

Наверное, тебе много раз приходилось вести переговоры?

Это было непросто. Для каждой песни мы обсуждали, что я должна была делать, и что я не должна была делать, на протяжении многих дней. Наши споры были такими яростными, что наши крики были слышны во всем 35-этажном здании. Помню, как я ему несколько раз повторила, глядя прямо в глаза: «Нет, я не буду петь эту песню», затем, когда прошло несколько недель, он спросил: «Слушай, я хочу понять». Он понял меня, и я его поняла. В конце концов, я согласилась спеть те песни, о которых он меня просил, чтобы получить новые титулы…потому что я знаю, что он часто оказывается прав. Но эта его идея открыть рынок, взять девушку с потрясающим голосом, наделить ее значимыми титулами и ждать, пока все это рухнет, зная, что должен бросить ее через полтора года всех этих передряг. Через полгода его команда разрешила мне делать то, что я хочу.

Ты не последовала примеру Селин Дион в 1989г. и не стала артисткой Sony Amérique?

Нет, я всегда сама для себя производительница, для всех своих альбомов…Понимаешь, я же предстала перед американцами не в 18 лет, и у меня не было желания оказаться в волшебной сказке. Я появилась в Америке в 30 лет, и я уже двенадцать лет ездила по миру. Со мной был тот багаж, который я получила в Квебеке и в Европе. Перед ними была женщина 27 лет, у который был определенный опыт, и которая знала, какие ошибки не стоит допускать.

Скольких песен, предложенных Моттолой, ты отвергла? Пять? Десять? Двадцать?

Как минимум, десять…Догадайся, чьи это были песни?

Не знаю…Диан Варрен?

Именно. Эта женщина – гений в американском бессознательном. Любая песня Дианы Варрен, прозвучавшая на радио тут же становится достоянием каждого американца. Она писала для Хьюстон, ее хиты имели колоссальный успех во всем мире: Because you love me – написала она, Unbreak my heart для Тони Брэкстон – тоже она…Я не назвала еще десятки. Когда я отказалась петь ее песни, она посчитала, что это ужасно грубо с моей стороны, потому что она меня очень любит, и я ее очень люблю. К сожалению, эта взаимная любовь не смогла помочь нам в творчестве. Я никогда не чувствовала, чтобы между ее музыкой и моей манерой ее интерпретировать возникла алхимия.

Она сама писала музыку и стихи или в соавторстве с кем-то?

Она не открывается ни для какого соавторства. Я говорю о ней только с тобой, мне бы не хотелось, чтобы то, что я говорю, поняли неправильно. Эта женщина заслуживает такого уважения за свою порядочность, с которой она всегда что-то делала без компромиссов, что я не смею ее критиковать. Она даже сама сделала свое издательство. Я люблю такого рода людей, потому что они такие же, как я. Я думаю, что после наших рабочих отношений она понимает мое молчание. На альбоме в Америке, если мы сможем договориться, может быть, будет песня Love found me, которую ты слышал, только не во Франции. Есть еще две или три песни, которые пока в резерве, я от них не отказывалась, они ждут своего часа…

Кроме песен Диан Варрен, ты ведь отказалась от многих других песен?

От каверов и от песни Глен Баллард Ivy, которую мы все-таки не смогли оставить, и которой, в конце концов, не будет на диске.

Кому пришла в голову идея переделать «Адажио» Альбинони?

Рику Аллисону. Несмотря на то, что текст мы написали вместе, это он все придумал. Два года назад, проснувшись однажды утром, он сказал мне: «Нужно, чтобы ты это сделала». Этот парень насквозь видит, кто я такая, он может предвидеть, кем я могу стать. Он обозначает некоторые вещи задолго до того, как они происходят, и дает мне время, чтобы я их усвоила. За это время он все приводит в порядок. Это он записал «Адажио», это он съездил за Стивом Лукатером (от Тото), чтобы тот играл на гитаре, за Микки Карри, ударником Брайана Адамса, чтобы тот тоже принял участие в записи диска…Для него очевидно то, что представители современного рока должны были показать эту часть XV века Томазо Альбинони.

Ты записала эту песню на английском и на итальянском. Это предусматривалось вообще или специально для этого американского альбома?

Первая версия была записана на английском, специально для этого альбома, который является не просто американским альбомом, это англоязычный альбом, чтобы все могли его слышать. Потому что мне хотелось попасть на радио в Испании, где не ставят диски на французском. Еще мне хотелось сделать шоу на телерадиокомпании в Италии на итальянском с Пипо Бардо, которого я обожаю.

Кто писал песни для этого нового альбома с такими великолепными балладами как You’re not from here и более популярными названиями, такими как Yeliel?

Сначала нужно сказать, что на CDR (датированном 9 июня 1999г.), который ты слышал вчера, не хватает трех песен.

И что это за три «загадочные» композиции?

Это три композиции в быстром темпе: I Am Who I Am, Till I Get Over Over You, I Will Love Again, скорее больше для дискотек. Брайан Ролинг – который сделал альбом для Шер – записал часть на своей студии в Нью-Йорке. Некоторые даже были сведены в Лондоне специалистами по английскому.

Твой альбом кажется плодом работы разных команд. Какая из них была первой?

Вальтера Афанасьева. Я тебе говорила год назад, что я с ним прожила полгода. Мы с Валли написали вместе 20 песен, но, в конечном счете, сохранили только четыре из них: Broken Vow, Love By Grace, You Are My Heart и You’re Not From Here. Для последней песни, которую мы написали вместе с Риком, Валли написал только интро, но оно стало определяющим в песне. Афанасьев – гений в музыке, страстный, он славянского происхождения: я столько раз видела, как он кричит, плачет…На студии он неподражаем, он ничем не управляет, он постоянно выходит из себя…Этот опыт сжег все мои чувства дотла. Музыка, которая из этого получилась, и которую слушают на этом альбоме, это та, которую я отметила в Broken Vow, которая трогает сильнее всего. Вальтер исходил из принципа, что если он может писать музыку и восхищаться ей, значит, ее обязательно будут играть и через сто лет. Он считал себя Шопеном и, поверь мне, он им был на самом деле. Он не пытался прикрыться тем, чем не владел по-настоящему. Это самый великий музыкант из тех, что я видела. Я никогда не слышала, чтобы кто-то еще играл с такой душой. Этот русский открыл для меня двери в американский профессиональный мир. Хорошо, что все началось с него, потому что он был тем, кем была я, несмотря на то, что я потом переключилась на другие вещи.

На обложке еще можно прочитать имя Пэта Леонарда, который работал с Мадонной. Что он делает на этом альбоме?

Он сделал три песни: Yeliel, Givin’Up и A Part Of Me, к которым мы вместе написали музыку и для которых я написала текст. Нужно сказать, что я провела у Пэт три месяца, чтобы написать эти три песни. Хотя для Yeliel мы всего полтора часа писали музыку и текст, но еще недели мы думали над аранжировками, над тем, кто из музыкантов будет над ней работать…Леонард очень организованный и очень техничный парень. В конечном счете, мы ни от чего не отказались, мы сделали всего три песни, и все три оказались на диске. И это приятно. Общение с ним – из разряда чего-то экстраординарного, мы были как двое восторженных ребятишек перед нашими творениями, мы стали лучшими друзьями в мире.

Кто создал песню Before We Say Goodbye?

Со мной писали еще две команды: Сторкен и Роджерс – которые работали с Кристиной Агилерой, Бритни Спирс…- в Нью-Йорке, Сэм Вотерс и Луи Бьяншанелло в Сан-Франциско…

Love Again – это английская версия твоего шлягера на французском языке?

Да, песни Si tu m’aimes...

Как складываются отношения между авторами песен, имеющими международную популярность?

Я не люблю впадать в демагогию, но со всеми теми людьми, с которыми я работала, произошла одна и та же вещь. Благодаря им, 27-летняя девчонка, которой я была, выросла и достигла своего рода зрелости.

Кажется, ты написала много текстов на английском? Это сложнее делать, чем на французском?

На английском я написала девять текстов. Что касается трудностей, то у меня их не было. У меня такое ощущение, что я по своей скрытой натуре могу писать на английском. Тем более, что я не собиралась проводить синтаксический и грамматический анализ и доводить все это до совершенства, я просто хотела выразить на другом языке чувства, которые мне хотелось описать. Кроме того, английский язык еще и фонетически очень расковывает, когда ты на нем пишешь. Он помог мне избавиться от некоторых тормозов.

Когда слушаешь альбом, складывается такое впечатление, что та, которая появилась во Франции как пушечное ядро, переключилась на вещи более деликатные и более тонкие…

Забавно, что все говорят мне об этой сдержанности. Я думаю, что мне удалось ее достичь, благодаря людям, с которыми я работала над этим альбомом. Я научилась тому, что для дальнейшего движения не нужно строить гримасы и делать громкие выпады.

Тебе больше не нужно что-то доказывать?

О ля ля! Мне кажется, я уже смогла это преодолеть, я даже об этом не жалею: это мое неуемное стремление к любви и желание быть любимой. Может быть, это стремление еще осталось где-то, но я открыла другие пути, чтобы достичь своей цели.

Твой альбом выходит в разных странах мира 30 ноября?

Нет, 30 ноября – это дата его выхода во Франции. Я не могла быть везде одновременно, поэтому я начинаю со страны, которой я стольким обязана. Я объяснила американцам, что я не могла не уделить время Франции. Вы мне нужны. Мне страшно! Я буду заниматься всем: пресса, радио, телевидение, в том числе Restos du Cœur в Париже и Марселе, Hit Machine, которую я записываю сегодня вечером и которая будет выпущена 23 октября на М6, специальная двухчасовая передача 27 ноября на TF1, специальный выпуск Vivement Dimanche 14 декабря…А еще есть один проект, который я пока держу в секрете. В США альбом выйдет только 27 февраля. К тому времени я уже проведу во Франции три месяца, и я буду готова уехать на два месяца. В апреле 2000г. я вернусь.

На самом деле, ты боишься удара бумерангом, который ты получила, когда жила в Квебеке и уехала в Европу? Диан Дифреснь нападала на тебя из-за твоего канадское гражданство?

О! В Квебеке тот факт, что ты поешь на английском, проблема скорее не политическая, а социологическая. Тот, кто решает петь на английском, обязательно вызывает бурную реакцию со стороны франкоговорящих. То есть, в Квебеке они чувствуют себя…

…Обманутыми?

Пока нет, потому что они пока ничего не слышали. С другой стороны, на обложке будет картинка, которую нарисовал житель Квебека, и именно она облетит весь мир, клип тоже создан жителем Квебека, потому что Цирк солнца принадлежит другому квебекцу…они одновременно довольны и пребывают в ожидании, что произойдет.

Как ты объясняешь агрессивность Диан Дифреснь и некоторых СМИ Квебека…

Она мне завидует. Но ведь ко мне в Квебеке придирается не публика, а индустрия. Недавно один квебекский журналист, который в личном общении нападал на меня, извинился после того, как дал мне возможность все объяснить.

В твоем творчестве ведь многое связано с Квебеком? Я нашел благотворительную песню Si chacun, которую ты записала в 1996г. для пострадавших в Сагенае вместе с Изабель Булэ, Брюно Пеллетье, Люком Мервилем, Жилем Виньо, Нанетт Форкмент, Франс д’Амур…

Да, это было также для больных СПИДом…Сейчас моя манера представляться во Франции не оставляет сомнений: я горжусь своим квебекским гражданством. Я всегда поднимаю флаг с лилией. Но я думаю, что они понимают: я провела в Квебеке исключительную акцию: начиная с сегодняшнего дня до 19 декабря я проведу там 20-дневную промо-акцию во время двух десятидневных поездок, они хотят, чтобы я участвовала во всех передачах…

Мы затронули проблему отношений между двумя издающими компаниями во Франции Polydor / Universal и Epic / Sony. Как предполагалось, они готовы растерзать друг друга?

Я чувствую себя ребенком разведенных родителей. Потому что с этими моими двумя издающими компаниями все происходит именно так: Universal ввела меня в мир, она мне как мама. Sony пришла ей на смену, она дала мне возможность расти, она мне как отец. Паскаль Негре, хозяин Universal France, человек шоу-бизнеса, после Моттолы, он следующий, кого я настолько уважаю. Поль-Рене Альбертини, хозяин Sony Europe, работает над моим проектом так, как я не могла себе представить. Войны между ними нет, потому что они не намерены причинять вред артистам. Все это происходит мне на пользу. Я всегда хотела быть переменчивой, и вот, мне это удалось! (Смеется).

В течение года после того, как был заявлен твой альбом на английском языке, Universal выпустила Carpe Diem в подарочной упаковке на Рождество 1998г. с концерта, проведенного в феврале (live), этим летом это был первый твой альбом…Ты в курсе?

Да, это мое желание, потому что французская публика хотела знать, что я делала перед тем, как приехала во Францию с альбомом Pure, моим третьим альбомом. Если первый альбом – это просто свидетельство моих первых экспериментов, концерт live – это первая настоящая презентация первого турне в моей жизни, которое, кстати, прошло при аншлагах. Мне действительно хотелось оставить себе память об этом. Рики проводил в студии день и ночь, чтобы придать ему форму, и публика последовала за нами, потому что было продано пол-миллиона экземпляров.

Насколько я понимаю, после выхода альбома Sony, Universal тоже пустит что-нибудь в продажу?

Да, подарочное издание к Рождеству с моими тремя альбомами на французском языке, который будет называться «Все песни Лары Фабиан»…Но я не вижу в этом ничего страшного.

Ты осознаешь, что ты стала как Далида, Сильви Вартан, Милен Фармер…Иконой для слушателей?

Не иконой, просто с момента выхода La différence, я стала как бы выразителем их мнения, и я горжусь этим.

Есть еще Лара Фабиан, которая пишет для других: во Франции для Сэнди Валентино De la peau, а в Квебеке для Нанси Мартинез, а сейчас она такая?

А! Ты это слышал: Quelle heure est-il à Montréal и Ecris-moi? Это хорошо. Я несу ответственность за все, что я сделала. Если другие проекты по написанию песен? Да, с двумя людьми. Правда, я думаю, что свет увидит только один проект…

Год назад ты не хотела рассказывать историю, связанную с Патриком Фиори. Сегодня ты позволяешь фотографировать себя на Корсике…

Я уже приняла как факт, что люди знают об этом. На Корсике я в основном слушала France Inter, когда во время путешествия в горы де Бавелла некий Бэтман (приступ хохота), который представлял Десятку лучших (Примечание: нападение на интервьюера, который ведет Десятку лучших на France Inter)! С Патриком тебя слушали, согнувшись от смеха пополам!

Когда будет песня для Патрика Фиори? Есть ли совместный проект? Дуэт?

Тссс! Это секрет. Но обещаю, что тогда, когда смогу об этом говорить, я позвоню тебе первому, чтобы об этом сообщить. 13 октября 1999г.