В МИРАХ МИХАИЛА НАХИМОВИЧА 

Елена Игнатова – Михаил, я тебя приветствую от себя лично и от проекта «Пульсация», и предлагаю начать разговор с альбома «Сверхъестественное» группы «Черный Кузнец». Ваша вторая полноформатная работа вызвала неоднозначную реакцию слушателей, которым вы дали возможность увидеть себя совсем иными, нежели они привыкли. Мало того, что вы посвятили пластинку сериалу «Сверхъестественное», так вы еще умудрились удариться в эксперименты и представили совершенно несвойственное вам музыкальное полотно. С чем связано то, что вы не захотели играть материал, привычный для ваших слушателей? 

Михаил Нахимович – Понимаешь, прежде всего, те песни, которые мы писали двенадцать лет назад, десять лет назад, были как музыкально, так и идейно проще. Может быть, они имели несколько другой эффект, чем то, что мы делаем сейчас. Может быть, наше творчество сейчас стало менее попсовым за счет этого, но оно сложнее, глубже и интереснее. Оно объемнее по аранжировке, оно имеет гораздо больше вариаций развития. В принципе, оно написано людьми, которые прошли еще десять лет развития – музыкального, творческого, литературного, художественного. Каждый из нас, за это время, как и любой человек, перечитал какое-то количество книг, пересмотрел какое-то количество фильмов, кто-то сходил в музеи, в театры, - насколько развитие движется у любого человека за десять лет.

Восприятие мира изменилось, стало другим. Стало где-то взрослее, где-то, наоборот, где-то более детским, где-то более глубоким. С одной стороны, мы стали меньше заморачиваться на каких-то вещах, на которых заморачивались раньше. А, с другой стороны, наоборот, в каких-то вещах стали разбираться глубже. Поэтому, как авторы, мы поняли, что чем дольше живешь, тем глубже становится твой материал, если ты сам не стоишь на месте. Конечно, можно сравнивать, что двенадцать лет назад песни были под три аккорда, а теперь их стало пять. Нет. Не в этом дело. У нас сейчас есть песни, в которых меньше аккордов, чем было двенадцать лет назад, которые проще можно сыграть на гитаре.

Более того, на мой взгляд, вообще, если песню нельзя сыграть на гитаре, и ее не может в подворотне исполнять любой молодой человек, который выпил пива и хочет показать, какой он молодец, для того, чтобы на него обратила внимание девочка, которая сидит напротив, то эта песня не будет популярной, если он не может ее сыграть. Поэтому в этом смысле, наоборот, старались, и, на мой взгляд, пока еще недостаточно, но движемся как раз в сторону упрощения. А с точки зрения объемности аранжировок, с точки зрения подхода к гармониям, с точки зрения подхода к мелодике, мы углубились, усложнились, и, на наш «слушательский» взгляд, стали интереснее. Мы сами как слушатели слушаем то, что записали двенадцать лет назад, и сейчас, по прошествии полутора лет, сами как слушатели слушаем то, что записали полтора года назад. Но оно другое.

Да, для кого-то то, что было раньше, оно лучше. Но это, чаще всего, потому что человеку просто ближе тот стиль музыки, в котором мы писали раньше, десять-двенадцать-пятнадцать лет назад. Либо потому что, согласись, когда ты десять лет слушаешь один альбом группы, а потом вдруг включаешь новый, который звучит впервые, чаще всего, он тебе не нравится, какая бы ни была группа.

Е.И. - Честно говоря, когда я только задумала это интервью, в качестве первого по альбому «Сверхъестественное» я хотела задать такой вопрос: расскажи, пожалуйста, таким как я, не смотревшим сериал, в двух словах, о чем он и почему вы выбрали его? Но когда почитала подборку ваших подробных рассказов об альбоме, которую вы разместили у себя на странице Вконтакте, растерялась. После твоих слов о том, что ты сам сериал не смотрел. Правда, ты сам предупредил, что такая откровенность породит множество вопросов, например, как можно исполнять роль главного персонажа, не посмотрев сериал? А вот у меня возник другой вопрос: а как можно было вообще создавать песни, если ты не видел его?

М.Н. – Смотри, у нас была кардинально другая идея. У нас не было идеи написать, например, саундтрек к сериалу. У нас не было идеи отразить сюжет, который происходит там в какой-то серии, и от начала до конца. У нас не было идеи воплотить в музыке тот сериал, который уже существует.

Е.И. – Почему тогда вы взяли такое название?

М.Н. – На самом деле, все это родилось с того, что просто Анастасия Фрид (автор лирики) и Николай Курпан (композитор, гитарист) – фанаты этого сериала. Они мне сказали: «Сериал смотрит та же аудитория, которая слушает нашу музыку.» А мы, в принципе, сами хотим потихоньку уходить от хэви-метала к хард-року. А весь сериал построен на классике хард-рока. И тогда мы подумали, а почему бы нам не написать альбом в духе этого сериала. Идея родилась из разговоров о том, что мы хотим немного менять стилистику и уходить в сторону харда от хэви. А также в свете обсуждений того, что все наши тексты до конца одиннадцатого года всегда были о каких-то сверхъестественных существах или событиях. И одно на другое наложилось и получилось - «Сверхъестественное».

Когда была придумана идея сделать альбом по мотивам сериала, мы сразу обговорили, что не собираемся строить какую-то рок-оперу, не собираемся строить какой-то связный сюжет. Мы не собираемся брать сюжет из этого сериала, мы просто берем дух сериала. А потом уже родилась идея, что мы берем его персонажей. Потому что хотелось, чтобы там пел не только я, хотелось позвать гостей, хотелось разнообразить альбом. В принципе, и на первый альбом звали гостей, но там это было в качестве исключения. А здесь мы решили позвать побольше народа, которым мы просто «обросли» за время существования группы, мы «обросли» друзьями, и хотелось кого-то в этом задействовать. Поэтому мы взяли персонажей сериала, написали музыку в духе сериала, и идеями для песен взяли какие-то ключевые моменты, какие-то ключевые поворотные точки.

Почему мне было интересно не смотреть этот сериал, занимаясь созданием альбома? Ну, во-первых, мне хотелось, чтобы каждая из песен, которые звучат в этом альбоме, была понятна, интересна и о чем-то своем для тех, кто не смотрел сериал.

Е.И. – Так оно и получилось, по крайней мере, для меня.

М.Н. – Хорошо, что это так. Хотя на мой взгляд, уже по прошествии какого-то времени, так получилось не со всеми песнями. На мой взгляд, например, триптих Всадников про Войну, Голод и Чуму не очень понятен тем, кто не смотрел сериал. Хотя понятно, что Библейские Всадники – это персонажи не придуманные. Коля, как композитор и как человек, смотревший сериал, который не может беспристрастно на это посмотреть, но читает отзывы поклонников, считает, что это вообще не получилось. Я считаю, что у нас не очень получилось сделать все песни понятными тем, кто сериал не смотрел.

Е.И. – А я с этим не согласна. Я никогда не смотрела сериал «Сверхъестественное», и когда слушала альбом первые несколько раз, даже не читала о нем. И песни для меня говорили совсем о других вещах, как выяснилось потом, когда я прочитала внимательно и о сериале и ваши подробные рассказы об альбоме. Кстати, за них вам огромное спасибо как от слушательницы, поскольку это очень важно не просто услышать что-то свое, но и узнать мнение авторов, а также других людей, принимавших участие в создании пластинки.

Хотя, честно скажу, пока я слушала треки «Сверхъестественного» без погружения в его реальные смыслы, он занял для меня свое место. Он мне понравился по музыке, вы там зазвучали совсем иначе, разнообразнее по аранжировкам. И очень интересно было услышать ваших гостей, создавших настолько яркие и необычные персонажи. А что касается текстов, я скажу так. Образы войн, болезней, смерти, любовные истории – знакомы разным людям, независимо от того, какие сериалы они смотрят и смотрят ли их вообще. И, кстати, ты говорил о недостаточном понимании именно Всадников. А о них проще составить свое мнение, ничего не зная о сериале, пусть не в облике Всадников, а в общей картине. Хотя и в других песнях я лично видела какие-то свои образы и испытывала свои эмоции – сложные и смешанные чувства в «Я расскажу тебе сказку», задор в «Да, детка», отчаяние и боль в «Личном аде», какой-то безысходный угар в «Истории одной фотографии»…

М.Н. – Ну это и было моей задачей, сделать альбом интересным для тех, кто не смотрел сериал. К тому же, я сам как-то по-своему понимал каждый написанный текст. Например, для меня песня «Поколение зла» - вовсе не о том, о чем она написана ребятами по сюжету сериала. Честно говоря, их линию я даже не до конца понимаю. Для меня эта песня о том, что любое новое, «свежее» поколение, которое начинает настаивать на каких-то своих идеалах, когда оно начинает делать это более жестко, чем хотелось бы, воспринимается как поколение зла любым предыдущим поколением, которое старше и, возможно, мягче. Это песня о войне, о том, что любое новое поколение воспитывается в каких-то более жестких идеалах, и это порождает какие-то конфликты либо военного качества, либо просто конфликты между людьми, которые происходят в жизни. Взять хотя бы то, что поколение, воспитанное сейчас, отличается меньшей толерантностью к другим национальностям или ориентациям, чем предыдущие поколения, воспитанные в этой же стране. К тому же, сейчас мы приходим к тому, что любое отклонение от нормы вызывает такую агрессию у людей, что  делает происходящее сейчас тоже Поколением зла. 

И очень много таких моментов, которые в одном месте, в одной стране, в одно время, в одном поколении воспринимаются нормально, а в другом поколении воспринимаются совершенно по-другому. Вот для меня об этом песня «Поколение зла». А совершенно не о том, о чем она написана, где по сюжету один сделал то, другой сделал это, а третий сделал вот это, и попали они вот в эту ситуацию, и т.д.

И точно такое же представление у меня есть практически о каждой песне.

И все-таки, на мой взгляд, передать идею, отстраненную от сериала, получилось не во всех песнях. В первой половине альбома, таких песен, с которыми это получилось, больше. Во второй – меньше. Но это тоже результат. Мы все учимся на своих ошибках. Я не думаю, что, если бы мы прошли бы это по второму кругу, я бы делал как-то по-другому. Я бы все равно старался отвечать за то, чтобы это было более понятно для тех, кто не смотрел сериал. Но, возможно, я бы иногда более настаивал на своем, и, наверное, какие-то вещи делал еще более отстраненными.

Е.И. – Мне все же не совсем понятно, как ты играл роль главного героя, не посмотрев сериал?

М.Н. – На мой взгляд, для того, чтобы сыграть Гамлета, кроме того, что нужно быть хорошим актером, нужно, в общем-то прочитать Шекспира. Для этого необязательно смотреть, как Гамлета играл Смоктуновский, Камбербэтч или другие актеры. Для того, чтобы сыграть того Дина Винчестера, который был описан у меня в сценарии для альбома, необязательно смотреть, как Дина Винчестера играет Дженсен Эклс. Не говоря уже о том, что этих Динов Винчестеров существует как минимум десять. Потому что Дин Винчестер, которого играет Эклс и озвучивает Миша Тихонов, - это один Дин Винчестер, а Дин Винчестер, которого играет Эклс, а озвучивает другой актер, - это совершенно другой Дин Винчестер. А тот Дин Винчестер, которого играет Эклс и озвучивает Эклс, т.е. в оригинале без перевода, это третий Дин Винчестер, совершенно другой, и они очень отличаются по характерам. И, да, я целенаправленно не смотрел ни того, ни другого, ни третьего. Потому что я хотел создать собственный образ. Того Дина Винчестера, который был написан у меня в сценарии. Того персонажа, который у меня просто в сценарии просто носит имя Дин Винчестер и обладает какими-то чертами характера.

Е.И. – А о каком сценарии ты говоришь?

М.Н. – На самом деле, у нас была написана драматургия альбома. И эту драматургию мы написали еще до того, как были написаны песни.

Е.И. – На основании тех историй, которые тебе ребята рассказали?

М.Н. – Ну да. Мы же писали это вместе с Настей и Колей, которые все это смотрели. Т.е. они писали драматургию альбома и получился сценарий. Они-то знают персонажа, пускай, сыгранного Эклсом. Но мне не хотелось смотреть, как Эклс его играет для того, чтобы не перенимать то, что уже в эту роль вложил он. Поэтому я взял только того персонажа, который был написан на бумаге.

Е.И. – Как рождалась сюжетная линия и вырисовывалась драматургия альбома?

М.Н. – Структура создания была такова. Как я уже сказал, мы писали альбом по мотивам сериала и взяли ключевых персонажей. Сначала мы набросали примерный план. Мы вообще думали, что песен будет около десяти. Примерно, среднее количество. У нас предыдущий альбом был из девяти песен, концерт был на шестнадцать. Ну и тут мы думали, что песен будет плюс-минус десять. И стали искать, какие ключевые моменты запали в душу нашим авторам очень сильно эмоционально, о чем хотелось бы написать свое творческое произведение с собственным взглядом на ту же ситуацию. В первом плане у нас как раз и получилось десять песен.

Потом мы подумали, что ограничились первыми пятью сезонами, потому что это была та эпоха сериала, которая ребятам нравилась больше всего. Это, как и в случае с музыкой: раньше было лучше. Итак, первые пять сезонов, о чем еще в этих пяти сезонах стоило бы еще упомянуть? Ага, вот об этом, а еще вот об этом, а еще вот об этом.

В итоге, получилось семнадцать треков. По форме, а по драматургии – тринадцать. Потому что первый – это Интро (Exorcizamus), а семнадцатый трек – это Аутро (Начало… (послесловие)), то самое, разговорное, в стиле того, что у нас было на первом полноформатном альбоме. При этом десятый трек делится на три части, и получается семнадцать.

После того, как мы придумали план из определенного количества треков, в каждую песню было вписано, о чем конкретно она и насколько, и как здесь должна быть раскрыта конкретная ситуация. Здесь с персонажем происходит вот это, здесь – вот это, а вот это – дуэт с этим, а это вообще песня Войны. А это песня Голода, а это песня Чумы. Это же их фактически сольные арии с небольшим ответом каждому из них в конце. Со Смертью – диалог, полноценный дуэт. «Лебединая песня» - финал в той сцене, когда все заканчивается. Насколько я понимаю, финал пятого сезона был сделан и снят, как конец всего. И в начале следующего сезона – это уже кто-то переродился, кто-то не умер, и т.д. У Дина погиб брат, который пожертвовал собой, бросился в яму, чтобы уничтожить Люцифера, они все попали в Ад, Дин остался один, уехал на машине по хайвею. И Аутро как бы за пределами сверхъестественного, о том, как актер снимает с себя роль, как бы смывает с себя роль.

 

 Т.е. сначала был план, потом драматургия, и в этой драматургии было продумано, в каком стиле должна быть написана песня, как она должна быть аранжирована, что конкретно мы здесь хотим. Т.е. вот здесь мы хотим рок-н-ролл – наш собственный Highway Star о машине, а вот здесь мы хотим блюз – с отсылками к Pink Floyd про продажу души. А вот здесь мы хотим песню в стиле еще какой-то конкретной группы, здесь - марш, а здесь – гимн охотников в стиле хард-рока сериала. Т.е. была придумана определенная стилистика для каждой песни. А драматургия была прописана сначала планом, потом сюжетными деталями, персонажами, потом музыкальной стилистикой, аранжировками Т.е. вот это все было простроено еще.

Долго думали, оставлять ли блюз второй песней, потому что как-то не принято спокойную композицию ставить на позицию второго трека. Он должен быть хотя бы третьим-четвертым. А там уже сразу идет «Сказка…», а там уже переходы туда-то и туда-то. Долго думали, что нужно сделать после «Гимна» - «Поколение зла». Потому что альбом должен начинаться с динамичной раскачки. В итоге решили, что вообще-то благодаря полноценному Интро - блюз – третий трек.

Е.И. – Как интересно иногда слушать музыкантов. Когда просто включаешь альбом, даже не задумываешься, в какой последовательности что должно идти, все как будто логично ложится. А тут, оказывается, долгие поиски и метания…

М.Н. – Да, у нас вот такие были детали. Где-то хотели какие-то песни поменять местами, но не стали. Где-то кардинально изменили. Например, композиция «Созданы друг для друга» – дуэт с баяном, изначально была написана не для баяна, а для двух гитар и клавиш. Баян появился потом, когда мы уже приступили к записи, и какие-то вещи уже записали. В этом треке была такая клавишная партия под второй гитарой, которая очень напоминала гармошку. И тогда я вспомнил, что у меня есть знакомый баянист, очень хороший музыкант, которого можно привести в студию, нажать кнопку записи и уйти. Он просто без остановки будет играть, пока ты не вернешься. Причем, ему не надоест, пока ты не вернешься и не скажешь: «достаточно». В итоге получилась такая композиция. Но ее пришлось переставить перед финалом. Она же не может идти после финала. Она и по сюжету должна быть перед финалом. Аутро (Начало… (послесловие)) было придумано уже потом, потому что в каком-то смысле – это наша традиция – делать подобные аутро. У нас похожее было на первом альбоме. При этом, мы хотели сделать его по-другому, чтобы оно отличалось.

Кстати, вернусь ненадолго к первому альбому. Его концовка была написано последней, в самый последний момент, какой уже может быть. Потому что, когда мы записали альбом, мы давали его послушать своим друзьям, родным и знакомым. И я услышал такую фразу: «ты знаешь, в этом альбоме всем в каждой песне настолько по-своему плохо, что, дослушав его до конца, хочется повеситься». Я подумал и сказал Коле: «А ведь это правда, может, какой-то позитивчик добавим в конце? Ну, типа, лучик надежды такой?». И мы сделали это так, как мы это видели, так, чтобы выйти на луч надежды из того питерского «сиреневенького бесперспективнячка», в который мы погрузили всех наших слушателей на протяжении альбома, если слушать его весь подряд. И когда мы дали это послушать родным, они сказали: «А теперь еще хуже стало» (Смеется). Но мы решили это оставить.

И посвящение этой традиции – аутро на «Сверхъестественном».  

В треке «Лебединая песня» есть небольшое посвящение Тане Белянчиковой и песне «Дождь» от Насти Фрид. В «Дожде» есть слова:

А у нас в «Лебединой песне» звучат строчки:

Это Настино посвящение «Дождю».

Е.И. – Да, если слышал песню «Дождь», эта часть становится понятнее, ближе и глубже. Но вы на «Сверхъестественном» умудрились не только о серьезных вещах поговорить, но и пошутить.

М.Н. – Ты про песню «Да, детка»? Да, когда мы выстраивали драматургию, мы вместе выбирали, в каком настроении какую песню мы хотим. И «Детка» была понятна сразу. Нам было ясно, что где-то в этом месте должна быть композиция в духе Highway Star. О безудержной любви Дина к своей «Импале». И это должен был быть трек именно в стиле Highway Star, потому что это же песня про скорость и про машину. Но, при этом хотелось сделать ее по-своему. Потому что он же реально любит ее практически как женщину. Там не зря же Сэм над ним периодически прикалывается и говорит: «Может вам уединиться сейчас с ней?». И мы решили сделать песню именно с таким сексуальным подтекстом. Слова «Да, детка, да» - это совершенно прямая ассоциация, аллюзия на какое-угодно извращение. Она может быть, реально, о чем угодно. Потому что она так написана. Она написана теми людьми, которые сами изначально видят в этой песне разные смыслы. Поэтому слушатель может воспринимать ее, как угодно. И на примере этой песни можно сказать о любой другой.

Е.И. – А у тебя желание посмотреть сериал не появилось после того, как прошло время?

М.Н. – Да, ты знаешь, я, наверное, посмотрю как-нибудь. Я думаю, когда он закончится, когда его перестанут снимать, я уйду в какой-нибудь отпуск, выделю себе время, скачаю себе все сезоны, и буду смотреть их по сезону за ночь. Без перевода.

Е.И. – Чуть раньше я упомянула про ваши пространные повествования об альбоме, расскажи о них подробнее. Вы уделили внимание всем, много чего рассказали. Как возникла идея дать слушателям возможность именно так лучше понять альбом?

М.Н. – Смотри, мы написали очень сильно неоднозначный альбом. Он вроде бы как называется «Сверхъестественное». И вроде бы он написан по мотивам. При этом, его можно воспринимать и как альбом по мотивам, его можно воспринимать как альбом, иллюстрирующий некоторые сцены, в некоторых текстах, между прочим, есть даже прямые цитаты из диалогов. Например, если взять тех же Всадников – Войну, Чуму, Голод – там прямо в поэтическом тексте есть прямые цитаты фраз, которые они говорят в определенных сериях. При этом, его можно воспринимать, как совершенно отстраненный альбом, абсолютно не имеющий отношения к сериалу. К тому же, я в каждую песню, как уже сказал, пытался вложить самостоятельный смысл, более глобальный, более общий. Или, наоборот, более личный, чем иллюстрация сериала. И то, что даже у создателей альбома есть, как минимум, две трактовки одного и того же, породило идею продемонстрировать зрителю и слушателю, что этих трактовок может быть столько, сколько есть зрителей и слушателей.

 Мы хотели дать много точек зрения. Чем больше точек зрения у создателей, тем виднее, что много разных точек зрения может быть и у слушателей. Конечно, они все равно будут разными, но, когда создатели сами показывают множество мнений, каждый из слушателей может понимать, что и его точка зрения может тоже существовать.

Потом мы давали еще спектр выбора слушателям. Т.е. для кого-то эта песня может быть об этом, для кого-то – совсем о другом. И любой слушатель, который прочитает, скажет: «О! для меня – эта песня вот об этом!», «а для меня – вот об этом», «а для меня – вот об этом». Это по поводу разных точек зрения.

Представь себе ситуацию: ты идешь по городу, по ночной Москве, в каком-нибудь определенном романтическом настроении. И слышишь, как из припаркованной машины звучит мелодичный свист Клауса Майне и песня Wind of Change. Эта песня попадает в то настроение, которое у тебя есть, когда ты идешь по городу, наслаждаешься атмосферой или переживаешь какое-нибудь событие, которое у тебя только что произошло. В этот момент для тебя эта песня становится прямо вот «об этом». Потому что там звучат слова:

И если вдруг, не дай Бог, в твоей жизни произошла какая-нибудь личная трагедия, у тебя в жизни происходят какие-нибудь перемены, которые ты по пути переживаешь, для тебя в этот момент эта песня – вот об этом. Прямо вот об этом и ни о чем другом.

Клаус Майне написал песню «Ветер перемен» в «восемьдесят седом» году, прогуливаясь по Москве, о том, что в этой стране все поменялось, слышен дух свободы, и теперь даже «мы можем сюда приехать». А вовсе не о том, о чем ты ее услышала в тот момент, когда шла мимо машины со звучащей магнитолой. А у кого-то первый секс случился под эту песню. И для него всю жизнь эта песня будет именно об этом. Он будет слушать ее со «смешанным чувством стыда и восхищения», как сказано было в «Теории большого взрыва». Понимаешь, каждый слушатель каждую песню, которая написана искренне, воспринимает как песню о себе.   

Про такие моменты слушатель говорит: «Вы знаете, вы написали песню про меня». Лично для меня, как для исполнителя, это самый большой комплимент, который я могу когда-либо услышать. Потому что – нет, эта песня писалась не про тебя. Мало того, ее написал не я. Но она написана и исполнена от души с такой искренностью и силой эмоций, что попадает в цель и западает в душу.

Коля написал эту песню про одно, Настя написала текст совершенно про другое, несмотря на мое участие в этом тексте. Изначально это ее стихи, которые я переделываю, режу и говорю, что еще надо доработать (в основном, поэтому тексты совместные), еще и идею иногда подкидываю: а давай песня будет об этом. Она соглашается и садится строчить восемьдесят пять куплетов, из которых потом остается полтора. И еще и переделываются. И получается, что Коля написал музыку об одном, а она написала текст о другом. А потом пришел барабанщик, послушал это все и сказал: «О! Прикольно!» и настучал эту песню о третьем. Потом пришел бас-гитарист, и все свои пассажи сделал совершенно о четвертом. Потом сел Коля играть на гитаре, и к тому времени прошло уже, скажем, полгода с того момента, как он ее написал. И у него жизнь поменялась, и он сыграл ее о другом. 

А потом пришел я, и со всем своим актерским багажом взял то, что есть, и вот этот текст, который для меня просто текст… Подумал: «а о чем для меня эта песня сегодня?». И спел. О чем-то своем, глубоко личном. И если я сделал это искренне, о чем-то своем, глубоко личном, то, когда ты ее услышала, тебя просто зацепила искренность эмоций. А совершенно не потому, что спел эту песню о тебе. Тебя зацепила искренность эмоций. Искренность эмоций цепляет слушателя. Только в ответ на искренние эмоции слушатель испытывает искренние эмоции. Но каждый слушатель испытывает искренние эмоции о чем-то своем. И воспринимает это как то, что «вы написали песню про меня». Вот если я слышу: «Вы написали песню про меня», это для меня самый сильный комплимент. Потому что только это дает мне подтверждение того, что мои эмоции получились сильными, искренними и глубокими.    

Е.И. – Любопытно то, что в вашем «введении в альбом» вы дали слово многим людям, с которыми работали. Причем, когда они рассказывали о сложностях работы с вами, вы дали им высказаться и не убрали эти слова. Например, в отношении постоянных переделок или каких-то деталей совместного создания материала. Вы не боялись, что такая честность вызовет какой-то негативный настрой в вашу сторону и новые взрывы от критиков?

М.Н. – Нет.

Е.И. – А почему?

М.Н. – Во-первых мы, в принципе, не боимся критики. Потому что…Зачем? А, во-вторых, мы не все оставили. Мы не писали, у кого какие роли не получились, по каким причинам. Кто-то не справился потому, что у него, в принципе, этого нет в музыкальном и актерском багаже. Кто-то потому что не захотел, кто-то потому что не смог. Это лишние подробности, которые, наверное, тоже были бы интересны слушателю, но это не то, чем хочется делиться. Хочется делиться тем, что приносит положительные эмоции. Даже если это дает критикам повод позубоскалить. Чем больше критики, тем больше внимания.

Кстати, мы даже на своих ресурсах благодарили критиков за негативные высказывания. Иногда бывает так, что критики выскажут какую-нибудь свою мысль в такой формулировке, которая приводит нас в состояние истинного благоговения и трепета.

Е.И. – Как это?

М.Н. – Ну, например, мы искренне любим сайт синего цвета, который освещает рок-музыку. Раньше освещал только отечественную, теперь еще и зарубежную. Мы, на самом деле, искренне любим этот сайт. Правда. Мало того, мы даже познакомились на этом сайте. Я пришел к Коле в ответ на объявление о том, что группе требуется вокалист. Еще тогда не было группы «Черный Кузнец» в том виде, в котором она есть сейчас. На тот момент группа собралась, ребята что-то репетировали, что-то играли, и я пришел туда по объявлению на этом самом сайте. Этот сайт был первым, кто освещал наше самое первое творчество, еще начиная с демо. Это сайт, на котором у нас периодически были знакомые администраторы, с которыми мы были знакомы в реальной жизни. Это сайт, который до сих пор помогает нам с рекламой более чем качественно и более, чем сильно. И мы действительно искренне очень хорошо относимся к этому сайту.

Но именно там мы получаем самую жесткую критику. Всегда. Потому что именно там – концентрация всех тех, кто считает, что раньше было лучше. Тех, кто не всегда согласен принимать новое творчество, не только наше. Там ко всем так относятся, не только к нам. И именно там мы черпаем самый яркий материал для того, чтобы посмеяться.

В какой-то момент мы пришли к общему мнению, что, если тебя не обругали на этом сайте, значит, ты сделал какую-то ерунду, тебя не заметили. Если тебя обругали, значит, тебя заметили и оценили. И чем сильнее и ярче ты их раздражаешь, тем сильнее они тебя заметили.

Е.И. – С критиками понятно. Давай вернемся к альбому. В моем восприятии участие приглашенных музыкантов и звучание разных инструментов обогащает общее полотно диска. Честно говоря, мне хочется назвать его «альбомом-спектаклем». А насколько реально поставить его на сцене с участием тех музыкантов? 

М.Н. – Нереально абсолютно. Как мы уже все говорили не единожды, у него нет полноценного связанного сюжета. Здесь каждая песня – это отдельный спектакль. Но у этого есть характерная особенность. Я, прежде всего, актер, а уже потом – вокалист. Я каждую песню воспринимаю как отдельную роль. Для меня каждая песня – как отдельный спектакль. Для меня совершенно нормально в одном и том же концерте такое переключение образов.

Если послушать первый альбом «Черный Кузнец», там же абсолютно разные образы, персонажи. Если смотреть на эти треки не просто как на музыку, а увидеть всех тех, кому по той или иной причине плохо. И они все разные. У них у всех разные характеры, у них у всех разное прошлое, разные привычки, разные жизненные ситуации, разные эмоции и разные степени их переживания. Здесь у меня хотя бы один персонаж. Попадающий в разные жизненные ситуации, но один персонаж. И если для меня нормально в одном концерте – десяток этих персонажей, как в первом альбоме, то здесь в одном концерте это может быть от лица одного и того же персонажа. Но, тем не менее, это нельзя поставить как полноценный спектакль с приглашенными артистами, как это сейчас часто делают. У нас нет сюжетного развития, у нас нет полноценного сюжета, у нас есть разные сюжеты, из разных мест, совершенно в разных ситуациях. 

    

Е.И. – Не было ли у вас изначально опасения, что ваши эксперименты не примут те, кто привык к вам таким, какими вы были?

М.Н. – Естественно, были, конечно.

Е.И. – Но вас это не остановило?

М.Н. – Нет, нас это не остановило, потому что мы уже сами настолько другие, что мы уже чувствуем иначе, мы уже музыку слышим иначе. И не принимать нашу музыку, которая есть сейчас, это значит – не принимать нас. И мы не очень стремились пытаться быть другими ради того, чтобы нас принимали. Нашу новую музыку принимают часть старых слушателей, и она привлекает новых. Нам не очень хотелось делать вид, что мы все еще такие, какие мы были, ради того, чтобы нас продолжали принимать те, кто нас принимали раньше. Понятное дело, что это всегда риск. Любая перемена стилистики, любая перемена направления, любая перемена ощущений – это всегда риск.

Знаешь, вот если два человека вместе и любят друг друга, и живут вместе много лет, если один из них развивается, а второй – нет, в какой-то момент они расстаются. Просто потому, что они становятся настолько разными людьми, что уже не понимают, что их держит вместе. Пытаться делать вид, что ты такой же, каким был десять лет назад, ради того, чтобы тебя продолжал принимать человек, который за эти десять лет не прошел с тобой тот путь, который идешь ты все это время ты, это – врать себе и врать человеку, который рядом. Да, бывает, люди остаются вместе из привычки, но это же уже не любовь. При этом, я слышал о том, что есть такая любовь – безусловная. Видимо, такой любовью любят нас те фанаты, которые с радостью принимали то, что мы делали раньше и с не меньшей радостью принимают то, что мы делаем сейчас. 

Е.И. – Альбом «Сверхъестественное» вызвал разные отклики. А как на него отреагировали люди, которые видели сериал?

М.Н. – Тоже очень по-разному. И иногда даже диаметрально противоположным образом. Потому что есть люди, которые сказали: «Боже мой! Какой кошмар вы сделали?! Вы вообще имеет наглость говорить о том, что это может иметь отношение к тому, что мы так любим, к тому великому сериалу, к этим богам, которые там. Вы, вообще, кто?»

А буквально недавно у меня прошла реклама краудфандинга в одном из больших стотысячных пабликов «Сверхъестественного». И у меня на you-tube, под каким-то из видео появился комментарий о том, что «русский голос Дина Винчестера посоветовал прямо отличный музон!». И таких тоже очень много. Понимаешь, есть люди, которые пришли к нам, потому что они – фанаты сериала. Кто-то пришел с теми же ругательствами, которые звучат у наших яростных критиков, а кто-то – с такими же восторгами, как и постоянные слушатели, которые говорят: «Ура, ура! Вы выпустили новый материал! А он еще круче старого!».

Всегда, везде есть те, кто любит, и те, кто ненавидит. Бессмысленно подстраиваться под каких-то конкретных людей, когда ты чувствуешь то, что ты чувствуешь. 

Е.И. – А какие вещи, на твой взгляд, остались недопонятыми слушателями в альбоме «Сверхъестественное»? И теми, кто смотрел сериал и теми, кто его не смотрел.

М.Н. – На мой взгляд, крайне мало народа в состоянии оценить эти песни по достоинству, если они не фанаты сериала. Еще раз повторю, что это – моя недоработка как человека, который следил за тем, чтобы эти песни были понятны тем, кто не смотрел сериал. Мне реально не хватает тех людей, которые бы сказали: «плевать на сериал, я понимаю, о чем эта песня, я ее чувствую и прямо эта песня про меня». И мне кажется, что это действительно потому что не получилось сделать так, чтобы все песни были понятны за рамками сериала. Ну и плюс, возможно, я просто мало читаю feedback, и мало смотрю, что где кто пишет. Может быть, такие и были, но мне не попадались.

Е.И. – Вы везде говорите о своей придирчивости. На тему ваших постоянных переделок звучит изрядная доля шуток и от вас самих, и от тех, кто с вами работает. Но все же вам удалось сделать альбом со множеством участников. Что, по-твоему, самое главное, когда надо объединить работу нескольких или многих людей?

М.Н. – Верить в то, что ты прав. И еще важна определенная структура восприятия. Например, есть то, что называется «западным подходом», когда каждый человек отвечает за то, за что он отвечает, и только за это. Но при этом есть какой-то определенный продюсер, который соединяет это все воедино. Если человек, который отвечает, допустим, за художественное оформление, видит это по-своему, то в его работу не вмешиваются те, кто занимается звуком. Когда люди не пытаются считать, что они понимают все и во всем. Когда есть дизайнер, а есть художник. Дизайнер не должен вмешиваться в работу художника. А художник не должен вмешиваться в работу дизайнера. Потому что они отвечают конкретно за свои узкие направления в творчестве. Но при этом есть человек, которого на Западе принято называть продюсером. Не тот, который в России продюсер в смысле, что пришел, дал денег, и все сделали, как он хочет. А тот, кто отвечает за главную идею. Должен быть кто-то главный. Должен быть кто-то, кому доверяют не потому, что он лучше разбирается во всем, в чем только можно. В художественном оформлении, в звуке, и т.д. А потому что это – его идея. Это он придумал.

У нас на альбоме «Сверхъестественное» таких продюсеров заявлено трое: Коля, я и Настя.

 

  

Поэтому мы занудно контролировали каждый миллиметр этого процесса. Но при этом я не пытался, допустим, учить художника рисовать, или того, кто сводит звук, заниматься сведением. Конечно, у того же художника есть свое мнение. Иногда потому, что он считает, что, если он занимается оформлением, это должно быть только его творчество и все. Но художник же делает оформление альбома, который мы придумали.

Но главная идея в том, что не должны все лезть во все. Каждый должен заниматься своим делом. Но при этом так получилось, что у нас нет какого-то стороннего продюсера. Который контролировал бы все это со стороны, включая то, как я пою, как Коля пишет музыку и т.д. У нас есть мы, те, кто это придумал. Поэтому да, мы контролируем это. В том числе, когда я пою, меня контролирует Коля, когда Коля пишет музыку, его контролирую я. Взгляд со стороны – режиссерский, если хочешь. Опять же, хоть я и один из продюсеров проекта, но, когда я стою у микрофона, я выполняю роль вокалиста. И у меня есть продюсер, который мной руководит. И я ему доверяю, потому что у него взгляд со стороны.

Мне кажется, для того, чтобы все объединить, нужен просто кто-то, кто за это отвечает. И все остальные, которые доверяют тому, кто за это отвечает, может быть, не потому, что они доверяют ему как более высокому профессионалу. А просто потому, что на сегодняшний день он исполняет роль того человека, которому все доверяют.

Е.И. – Сейчас, когда после выхода альбома прошло больше года, какая из его композиций тебе ближе?

М.Н. – Моей любимой композицией из этого альбома на сегодняшний день является английская версия песни «Личный ад», которая называется No Way Back.

Е.И. – А почему?

М.Н. – А потому что она была записана самой последней. На самом деле, для меня самой живой становится та песня, над которой я сейчас работаю. Каждая песня, которую я записал, ее сейчас прожил, ее сейчас делал. К тому же, у нас не было концертов с этим материалом.

Е.И. – А, кстати, будут концерты с этим материалом?

М.Н. – Мы пока не знаем. Николай Курпан сейчас учится, когда он закончит учебу, посмотрим. А пока Коля учится, мы даже не обсуждаем это, потому что неизвестно, что будет, когда он доучится. Ведь к тому времени с момента выхода альбома пройдет уже больше полутора лет. Насколько будет интересно давать концерты с презентацией того материала, который полтора года уже все слушают, при этом не представляя ничего нового? Я не уверен. Возможно, стоит сделать еще какой-нибудь более новый материал. А потом уже выходить на концерты с этим новым материалом. Плюс на то, чтобы отрепетировать концертную программу длиной на сольный концерт, на полтора-два часа, нужно потратить как минимум полгода качественных репетиций на «сыгрывание» группы. На то, чтобы материал «вошел в кровь». Поэтому быстро это не будет. Сейчас пока все силы – на клип, который мы хотим снять.

Е.И. – Ты имеешь ввиду клип на одну из песен альбома «Сверхъестественное»? Насколько я знаю, для его создания сейчас собираются средства на Planeta.ru. Пока еще у ценителей вашей музыки и вновь присоединившихся к вашим поклонникам есть время поучаствовать в этом проекте. А тебя я попрошу рассказать о тех акциях, которые, по-твоему интереснее остальных в этот раз, или даже, возможно, являются уникальными.

М.Н. – Во-первых, об уникальности нашего краудфандинга, в принципе. Мы выдаем все цифровые вознаграждения сразу. Т.е. мы так договорились, мы так решили между собой, что вознаграждения типа цифровых дискографий (не физических дисков), цифровых автографов на стене Вконтакте, т.е. те вещи, которые не требуют дополнительных финансовых затрат, мы выдаем сразу при покупке акции. Независимо от того, насколько успешным будет проект и с какой суммой он завершится. Потому что даже если бы проект не собрал 50%, мы не смогли бы его продлить, он был бы признан неуспешным, и все деньги вернулись к акционерам, мы бы все равно сказали спасибо всем тем, кто хотел принять в этом участие. Разослав цифровые релизы, поставив автографы. Это не так трудно для нас. Но это показывает наше доверие и наше отношение к акционерам. Насколько я знаю, так обычно не делается, но, на мой взгляд, это как раз к разговору об уникальности.

Во-вторых, мы придумали такую интересную штуку. Мы будем снимать клип на песню «Я расскажу тебе сказку», и нам нужно главное женское действующее лицо. Мы подумали, а почему бы нам не выбрать его (точнее, ее) из слушательниц. Да, многие краудфандинги делаются с учетом того, что кто-то может приехать на съемки посмотреть, поучаствовать в съемках массовых сцен. Мы же решили, а почему бы нам не предложить поклонницам сняться в главной женской роли. Да, это будет кастинг. Но это будет кастинг не того, насколько человек что-то может сделать в кадре, не на актерские способности. Это будет просто кастинг на химию в кадре. Т.е. режиссер своим взглядом со стороны посмотрит на меня и потенциальную исполнительницу главной роли и скажет: «Да, ребята, я вижу, что между вами в кадре можно зажечь искру». Все, это единственное, что будет нужно. Даже разговоры о фото- или киногеничности, о каком-то пусть условном возрасте, модельности, не поднимаются. Вообще не в этом дело. Химия в кадре может возникнуть между любыми людьми.

 

Понятно, что это будет кастинг, и понятно, что деньги за акцию не вернутся. Но всем тем, кто в этом кастинге не пройдет на главную роль, мы им всем предлагаем полный набор всего абсолютно, что у нас есть. Присутствие, участие, в этих съемках, в тех съемках, приглашение на премьеру, все цифровые акции, все остальное. Т.е. никто не уйдет обиженным.

Плюс мы набрали некоторое количество артефактов, которые у нас хранятся. Например, концертный баннер во всю сцену, больше чем 2х2, с обложкой раннего альбома, который мы уже точно не будем использовать на концертах. Он тоже есть в краудфандинге, его, правда, уже выкупили. Есть полный набор дисков моих дуэтов. Т.е. все мои дуэты, которые вышли когда-либо на дисках, можно купить полным набором. Большей части этих дисков давно не у кого нет в продаже. Например, с группами «Каллисто», «Арктида», «Эпоха», Artmania, и т.д. Что-то больше десятка дисков. Плюс Колино участие в проекте Margenta. Прямо полный фанатский набор именно на CD. 

Да, это, по сути, сувенир. Понятно, что все это доступно в интернете для скачивания кому угодно. Но это такой же сувенир, как и наши альбомы, выпущенные на дисках. В 21-м веке это все сувениры. Потом, Колина гитара, на которой он написал первые несколько песен. Да, она тоже продается как сувенир, предлагается как артефакт такой.

И, наверное, одно из самых интересных. Режиссером нашего клипа будет тот самый Михаил Тихонов, который озвучивает Дина Винчестера. На самом деле, он режиссер дубляжа, он работает на «Мосфильме», на «Пифагоре». Он занимается озвучанием, он озвучивал Фреди Меркьюри в «Богемской Рапсодии», в официальном дубляже, который представляется в кинотеатрах. (Кстати, я тоже принимал участие в озвучании этого фильма, озвучивал Тима Стаффела – того самого первого вокалиста группы «Smile», который ушел от Брайана и Роджера, и на чье место пришел Фредди).

И Миша Тихонов будет режиссером нашего клипа. Соответственно, он продолжает озвучивать Дина Винчестера. И одной из акций является приглашение на студию озвучания специально для фанатов «Сверхъестественного», чтобы они могли поприсутствовать и посмотреть, как это делается. Как русский голос Дина Винчестера озвучивает в сериале «Сверхъестественное» Дина Винчестера. Плюс, кроме того, что можно прийти посмотреть, можно с ним потом посидеть, позадавать вопросы, пообщаться с ним. Таких акций я тоже ни у кого не видел.

Так что мы предлагаем достаточно много всего интересного и уникального. Более того, даже диски, наши собственные диски, которых пять разных дисков, включая альбом «Сверхъестественное», они давно уже не продаются нигде, ни в каких магазинах, и в интернет-магазинах. Они везде кончились, и остались только у нас, причем, в небольшом количестве. Каких-то дисков пятнадцать, каких-то – двадцать, каких-то тридцать. Это реально последние физические носители, которые остались и которые мы не будем перепечатывать. Они тоже продаются только в рамках этого краудфандинга, только у нас. Понятно, что у большинства наших поклонников наши диски есть. Но для тех, у кого их нет, это – единственная возможность их приобрести. Поэтому, по большому счету, любая акция нашего краудфандинга своего рода уникальна.

 

Продолжение следует

Поддержать группу «Черный Кузнец» в проекте на Planeta.ru можно, пройдя по этой ссылке: https://planeta.ru/campaigns/blacksmith_clip

В этом материале использованы фото Анастасии Фрид, иллюстрации к альбому "Сверхъестественное" - Ксения Бельведерская, а также фото с официальной страницы группы "Черный Кузнец" Вконтакте: https://vk.com/blacksmithspb